– В последующие четверть часа я ничего не слышал. Но исходя из того, что были включены огни на стреле кормового крана и на палубе суетилось много народу, я понял, что с пожаром справятся.

Потом на мостике появился мистер Патч, взбешенный, весь в саже, и сказал, что отдал приказ на всякий случай подготовить шлюпки к спуску на воду.

Я спросил его, не поручит ли он мне тушить пожар, но он ответил, что этим занимается Райе. Мне показалось, что он был растерян, будто не мог на что–то решиться, а потом прибежал Райе в совершеннейшей панике и сказал, что пожар усилился. Тогда Патч приказывает ему передать всем, что следует покинуть судно. А мне говорит: «Мистер Хиггинс, известите машинное отделение и займитесь тушением пожара».

Раису он приказал заняться верхней палубой и позаботиться о том, чтобы не было паники. Больше я его не видел, – заключил Хиггино»

Последующие события можно назвать образчиком того, каким бедствием может обернуться отсутствие командования. Хиггинс и его люди боролись с огнем в течение следующих пятнадцати минут, но пожар не унимался. Люди были испуганы. Они верили, что над судном тяготеет проклятие, а в трюмах находится взрывчатка. Хиггинс послал Раиса сказать Патчу, что он больше не может держать людей в этом аду, но Райе, вернувшись, сказал, что не смог нигде найти Патча.

– К тому времени, – сказал Хиггинс, – поднялась настоящая паника, некоторые уже садились в третью шлюпку. Мне ничего не оставалось, как дать приказ покинуть судно. Все кинулись к шлюпкам.

Поднявшись на верхнюю палубу, Хиггинс увидел, как за висящую на фалах третью шлюпку цепляется человек. Первая шлюпка была пуста и разбита о борт судна. С помощью кулаков он навел кое–как порядок и организовал погрузку людей на две оставшиеся шлюпки. Раису он поручил четвертую шлюпку и подождал, пока она благополучно спустилась на воду. Затем он спустил на воду свою шлюпку. И к тому времени, когда его шлюпка коснулась воды, он потерял из виду шлюпку Раиса: ведь судно шло на приличной скорости.

– Вы хотите сказать, – спросил Холленд, – что покинули судно, когда оно шло под парами?

– Да. По приказу мистера Патча я приказал персоналу машинного отделения покинуть судно. Когда я приказал им садиться в шлюпки, они не получили указания остановить машину, а после всем было уже не до того.

– Но если вы отдали приказ…

– Да какой черт повиновался приказам? – взорвался Хиггинс. – Патч исчез, испарился! Одна шлюпка уже висела на шлюпбалке, и все люди из нее вывалились в море; другая вдребезги разбилась о борт. Матроны были в панике. Любой, кто спустился бы вниз, имел бы шанс, поднявшись наверх, обнаружить, что последние две шлюпки ушли. Единственное, что мы с Райсом могли сделать, так это помочь всем отплыть спокойно!

– Но Боже мой! – воскликнул Холленд. – Вы же опытный моряк и могли бы взять под контроль…

Хиггинс резко перебил его:

– Вы что, ничего не соображаете? Неужели не можете представить себе, каково нам пришлось? Патч исчез, команда в панике, а пожар бушует в трюме с взрывчаткой!

– Но там же не было никакой взрывчатки!

– А нам откуда было это знать?

– Вы слышали от предыдущих свидетелей, что в ящиках, погруженных в Иокогаме, находились авиационные моторы. Не было никаких оснований считать…

– Это теперь мы знаем, что там были моторы, – быстро произнес Хиггинс, – а я говорю вам про то, что мы думали тогда! Мы думали, будто там взрывчатка!

– Но вы же видели декларацию, – напомнил ему Холленд. – Мистер Патч даже вывесил ее копию на доску для объявлений.

– Ну и что? – рассердился Хиггинс. – Команда не всему верит, что вывешено на доске. Позвольте заметить, мистер, матросы на судах вроде «Мэри Дир» не очень–то доверяют декларациям! Мы, может быть, не так учены, но уж и не дураки! Декларация – не более чем клочок бумаги: кто–то на нем что–то написал, чтобы простаки поверили! Я, во всяком случае, на это смотрю так, а уж я знаю, что говорю!

Казалось, председатель должен был бы дать отпор такому взрыву, но он промолчал. Хиггинса приняли таким, как он был: грубым, самодовольным человеческим отребьем. В некотором смысле он был великолепен. Он выделялся на этом скучном суде, но не властью своей неотесанной личности. Он выделялся потому, что был не таким, как все: он был необузданным пиратом, ни в грош не ставящим любые авторитеты.

– Другими словами, – продолжил Холленд, – вы навидались многого на судах всего мира. А теперь скажите, встречались ли вы с такими обстоятельствами, какие сложились на борту «Мэри Дир»?

Хиггинс подумал, закусив губу, помотал головой и сказал:

– Нет, не могу припомнить.

– Вернемся к затоплению передних трюмов. Вы сказали, что не считаете это следствием взрыва.

– Я ничего такого не говорил. Я сказал, что об этом не думал, во всяком случае тогда. Там и без того было о чем подумать! Я–то не был на капитанском мостике!

– А каково ваше мнение теперь?

– Не знаю, что и сказать вам!

– А как насчет пожаров? Они возникли сами собой?

– Вот пожары – другое дело! – Маленькие, хитрые глазки Хиггинса устремились на Патча, который следил за свидетелем с напряженным лицом.

– Вы думаете, это был поджог?

– Да, я считаю так.

– Вы подозреваете кого–нибудь?

– Не знаю. Но я сразу понял, что мы влипнем в какую–нибудь передрягу, как только вот этот попал на наше судно! – Он кивнул своей тяжелой, как тумба, головой в сторону Патча. – Ежу ясно, что с такой репутацией должность за здорово живешь не получишь, да и капитан умер так кстати.

– Вы кого–то обвиняете в смерти капитана Таггар–та? – несколько осуждающе спросил Холленд.

– Никого я не обвиняю. Но ведь кто–то стащил у бедняги выпивку! А я должен сказать, она шла ему только на пользу!

Холленд сел, а в зале суда послышался возбужденный шум.

Фентон поднялся с места и заявил:

– Это позорное, ни на чем не основанное обвинение! Председатель согласился с ним и задал Хиггинсу

вопрос:

– Правда ли, что Таггарт обвинял в этом командный состав?

Хиггинс кивнул.

– И вас тоже?

– Старый черт бредил! – в сердцах заявил Хиггинс.

– Значит, обвиняя вас, он бредил, а обвиняя мистера Патча – нет? – ледяным голосом спросил Боуэн–Лодж.

– Да мне мало проку от его смерти, – пробормотал Хиггинс. – Я только хотел сказать, что у капитана Тагтарта кончилось спиртное. – Хиггинс помотал головой. – В Адене торговец принес ему на судно немало этого пойла. Зараз столько не выпьешь, кишка тонка.

– И как вы отнеслись к его обвинению? Приняли всерьез?

– Еще чего! Когда человек бредит, не знаешь, что и говорить. – Похоже, Хиггинс растерялся, не понимая, куда заведут его эти вопросы. – Может, была у него выпивка, а может, нет, – хрипло пробормотал он. – Может, кто–то и стянул у него – не знаю. Знаю только, что мы обыскали все это проклятое судно, чтобы осчастливить его, но не нашли ни бутылочки! Знай мы, что он помрет без этой дряни! Кое–кто вез контрабанду, так уж отломили бы ему, как говорится, в помощь.